Вячеслав Долгачёв: «И тогда я сказал Ефремову: «Мне надоело два года бездельничать!»

Худруку Нового драматического театра из Ярославского района – 70 лет

5 ноября заслуженному деятелю искусств России Вячеславу  Долгачёву исполнилось 70 лет. Театральный режиссёр поставил  около 70  спектаклей в России и за рубежом. Они имели успех  в Израиле, США, Франции, Швейцарии, Швеции, Словакии.

С 2001 года Долгачёв возглавляет Московский  Новый драматический театр на улице Проходчиков в Ярославском районе. «ЗБ» – в гостях у Вячеслава Васильевича, которому есть что вспомнить.

Премьера по Джону Мелингтону

– Вячеслав Васильевич, в интервью вы часто говорите, что неудобное расположение театра на улице Проходчиков  не лучшим образом  сказывается на его  посещаемости. Может быть, за последние годы  вам удалось минусы превратить в плюсы? 

– Увы, минусы в плюсы не обращаются. Другое дело, что до пандемии  продажи билетов в театр увеличились в три раза. Наверное, это связано с тем, что мы развиваемся,  привлекаем внимание зрителей, у театра есть собственное лицо. Сейчас,  несмотря на все сложности, связанные с пандемией,  пытаемся работать. Готовим премьеру мюзикла «Удалой молодец – гордость Запада» по пьесе Джона Мелингтона. А в следующем году театр отметит юбилей – 45 лет.

 

Слово «режиссёр» услышал в первом классе

– В 1975 году вы окончили режиссёрский факультет ГИТИСа, вам тогда не было и 25 лет. Почему вы захотели стать именно режиссёром?

– Я рано научился читать, и в детском саду воспитательницы, чтобы немного передохнуть, давали мне  книжку, усаживали детей в кружок,  и  я читал им сказки. В какой-то момент я почувствовал власть,  потому что от меня зависело, узнают ребята, чем сказка закончилась, или нет. Много позже я прочёл у легендарного  английского режиссёра Питера Брука, что режиссёр – это тот, кто может увлечь группу людей делать то, что ему нужно.

В школе мне очень повезло с учительницей, она была страшной театралкой и  часто водила нас в театр. После  первого спектакля она предложила его обсудить и спросила,  что нам  больше всего понравилось.  Когда очередь дошла до меня,  я ответил, что мне понравился человек, который с нами разговаривал. Она переспросила: «Тебе понравился режиссёр?» Так я впервые услышал это слово. И потом вплоть до выпускного класса  я каждый год  с одноклассниками ставил спектакли и заставлял их играть, за что полкласса меня ненавидело.

 

Тайком от родителей поехал в Ленинград на спектакль БДТ

– В одном  интервью прочитала, что в школьные годы вы 21 раз смотрели спектакль «Ромео и Джульетта».

– Да, я знал спектакль  наизусть,  для меня он стал  потрясением.  А в 11 лет я накопил денег  на школьных завтраках и, соврав  родителям, что еду к другу на дачу, поехал в Ленинград, чтобы посмотреть  в БДТ спектакль «Идиот» с Иннокентием Смоктуновским.  Я много читал про эту постановку  и захотел её увидеть. В билетной кассе БДТ на мой вопрос, нет ли билетов на «Идиота», мне ответили: «Мальчик, ты идиот, билеты раскуплены вперёд на год». Но мне всё-таки удалось прошмыгнуть мимо билетёрш. В театре я забежал в какую-то ложу и попросил дяденек и тётенек меня не выгонять.  Я и не предполагал, что   через много лет встречусь с Иннокентием Михайловичем  Смоктуновским, что он будет играть у меня Иоганна Себастьяна Баха в спектакле «Возможная встреча». И это будет его последняя роль, в которой он выходил на театральную сцену незадолго до смерти. Я тогда рассказал ему эту историю. Он был потрясен: «Боже мой, вам было 11 лет , и вы поминутно помните тот спектакль?»

– В ГИТИС вы поступили с первого раза?

– Я дошёл до 3 тура, и Мария Иосифовна Кнебель, на курс которой я поступал, посмотрев на меня заметила, что  я больше похож на ребенка, чем на взрослого человека, и спросила, сколько мне лет. Я замялся, тогда  она сказала, что не надо ничего выдумывать, что я ещё очень молод, и посоветовала мне поучиться, например, на филфаке. Я поступил на филфак, но с 3 курса удрал и все-таки поступил в ГИТИС, решив,  что теперь мне жизненного опыта хватает. А филфак по просьбе мамы закончил экстерном.

 

 Ефремов пригласил работать в МХАТ

– Вы много общались с Олегом  Ефремовым. А  как вы познакомились?

–  Окончив ГИТИС, я скучал по настоящей работе и предложил директору  дома-музея Марии Ермоловой  поставить в интерьере музея  спектакль по малоизвестной пьесе Александра Островского  «Неожиданный случай». Директор сначала возмутилась, но потом в ходе постановки даже разрешила прилечь  на кровать великой актрисы. Как-то на спектакль  пришла известный критик и театровед Инна Натановна Соловьева. Спектакль ей понравился,  и  она привела  гостя. Увидев Олега Николаевича Ефремова, я замер.   После  спектакля он поинтересовался, где я работаю, и, услышав, что я нигде не служу,  сказал: «Подойдите ко мне завтра утром, если сможете».  Я жутко  разволновался, но едва перешагнул порог кабинета,  моментально  успокоился.  Ефремов разговаривал со мной так, как будто мы были знакомы всю жизнь. Он был по-настоящему народным артистом, человеком народа. С ним было необыкновенно легко. Олег Николаевич предложил мне прийти к нему на стажировку во МХАТ. Я был счастлив и стал предлагать ему разные пьесы, он  просматривал их и говорил, что  это ставить  преждевременно, а это не очень… И  однажды я вспылил: «Мне надоело бездельничать два года». И ушёл в никуда.  Позже Михаил Иванович Царёв  пригласил меня на свой курс в Щепкинское  театральное училище преподавать.  Через три года посмотреть  наш дипломный спектакль пришёл Олег Николаевич Ефремов. Он вернул меня в МХАТ, предложив  должность режиссёра-постановщика.

 

С Татьяной Лавровой – на ты

– Вам довелось работать с  легендарной Татьяной Лавровой, получившей известность благодаря фильму «Девять дней одного года».  Говорят, она была очень непростым человеком?

– Татьяна Евгеньевна  была сложным человеком и уникальной артисткой. Я познакомился с ней, когда  ещё был  школьником.  Увидел её на Кутузовском проспекте с детской коляской, остановился перед ней и буквально открыл рот. Она спросила: «Мальчик, тебе чего?» Я восторженно произнёс: «Вы Лаврова, играете в «Современнике!»  Она рассмеялась, поняла, что мальчик влюблен в театр  и пригласила меня к себе пить чай. Потом я ещё пару раз приходил к ней на  чай, она рассказывала о жизни, о театре и просила называть её на ты.  Когда через много лет уже в МХАТе она  произнесла: «Здравствуйте, Вячеслав Васильевич», – меня словно кипятком шпарило. Но в вне театра мы продолжали общаться друг с другом на ты. Так случилось, что до меня спектакль  «Молочный фургон больше не останавливается здесь» по Теннесси Уильямсу она репетировала   с тремя  режиссёрами. И, как поговаривали, съела их. Они не выдерживали её нервного характера и убегали.  Ефремов  обратился ко мне: «У Тани давно не было ролей, только ты можешь укротить её». Мы стали репетировать, и как-то сразу всё стало складываться, но когда дошли до последней сцены, где героиня  Лавровой должна умирать, Татьяна Евгеньевна сказала, что не сыграет этого никогда. Тогда я придумал одну вещь,  за которую она меня поблагодарила. Я попросил нашить на капроновый пеньюар множество капроновых ленточек. И в последней сцене актриса, лежа на кровати, как бы тихо ужималась, утопая в этой капроновой пене.

 

В Роберте Де Ниро ничего звездного

– Вы преподавали не только в нашей стране, у вас был класс бродвейских звёзд. Кто из них вам особенно запомнился?

– Традиционно в начале занятий я прошу актёров представиться.  И вот встает один актёр и говорит: « Роберт». При этом  почему-то все остальные заулыбались. Я не пойму, в чем дело, и  спрашиваю: «А фамилия?» Тот: «Де Ниро».  Тут весь класс просто расхохотался. В обычной жизни он совершенно не похож на того Де Ниро, которого мы привыкли видеть в кино.  Абсолютно ничего звездного, очень скромный, с неприметной внешностью.  Он пришёл,  потому что где-то  слышал о моих классах и  решил посмотреть, что я за парень.  На следующий день он должен был уезжать, но зашел поблагодарить меня, сказал какие-то хорошие слова…