В конце апреля этого года завершился 43-й Московский международный кинофестиваль. Президент фестиваля Никита Михалков пробыл на нём от звонка до звонка и там же пообщался с журналистами.
Киноиндустрия просела
— Никита Сергеевич, пандемия повлияла на кино?
— Что касается киноиндустрии, конечно, она просела. Сейчас многие стараются как-то выкрутиться, например снимают онлайн, но это не выход из положения.
— А на ваших личных проектах это как-то отразилось?
— Они пострадали очень. Мы остановили работу над фильмом «Шоколадный револьвер». Действие картины происходит в Голливуде, во Франции, в Германии. Хорошо, что не запустили ту часть производства картины, где нужно больше всего денег. Потому что с пандемией это бы всё тянулось до сих пор.
Так что тем инвесторам, которые работали с нами, мы вернули деньги, договорившись, что, если начнём какую-то работу, скажем им об этом. Все поступили по-честному.
Тишину не купишь
— Расскажите о спектакле «12», который вы поставили по своей одноимённой киноработе.
— Его премьера прошла в Большом театре. Вместе со мной на сцене было множество замечательных актёров: Сергей Степанченко, Николай Бурляев и другие. Это было страшно и почётно: на сцене Большого театра никогда не играли такие спектакли. Мне оказали большое доверие. Я хочу, чтобы этот спектакль был долгоиграющим.
— Как, по вашему мнению, прошла премьера?
— Мне сложно об этом судить. Вы знаете, любые аплодисменты можно купить — заплатить зрителям, рассадить их в зале, а вот тишину купить нельзя. Она либо есть, либо нет. И вот тишина, которую я услышал, — это самое важное было. И ещё: мне кажется, что этот спектакль всех социально уравнивает — и тех, кто сидит в царской ложе, и тех, кто находится где-то на галёрке. Он — для всех и про всех, и каждый узнаёт в этом свои проблемы. Это самое дорогое, что может быть в творчестве и искусстве. И я счастлив, что мы сделали этот спектакль!
Во время пандемии посмотрел 150 картин
— Время находите на то, чтобы смотреть кино?
— Да. Во время пандемии, например, я посмотрел 150 картин. Иногда были потрясающие, но чаще хотелось вдохнуть кислорода поглубже и просто пересмотреть старые фильмы семидесятых, восьмидесятых годов. И я понял, в чём тут дело. Наш сегодняшний мир даёт огромные возможности для того, чтобы понимать и знать, как это сделать, но при этом из головы уходит понимание того, для чего ты это делаешь. Снимать, чтобы — что? Что именно ты хочешь снять, о чём ты хочешь рассказать, о чём заставить задуматься? Ответа зачастую нет. Может, кто-то скажет: «Чего тут задумываться? Кино есть кино!» Но всё равно хочется чего-то другого. Вы видели картину Жана-Пьера Мельвиля «Самурай» 1967 года?
— Нет.
— Я её смотрел, наверное, раз двенадцать. Это детектив и настоящее кино. И вот такого, на мой взгляд, очень немного сейчас в мире. Даже актёрская игра не имеет такого значения. Когда снимают блокбастер, то 500 человек могут с помощью компьютерных технологий нарисовать и дорисовать всё что угодно. Из-за этого теряется сущность и воздействие на зрителя. Какое-то время назад одна женщина мне сказала, что настоящее искусство — это то, что хочется прочесть, увидеть, услышать, прочувствовать ещё раз. Оно только из этого и рождается. Ещё раз увидеть кино хочется тогда, когда тебя что-то взволновало, когда у тебя есть вопросы, когда тебе хочется получить ещё раз наслаждение.
«Говори плохо, говори хорошо, но говори про меня»
— Вы сделали прививку от коронавируса. Как всё прошло?
— Раз — сделали укол, два — ты сидишь и прислушиваешься к себе. И — ничего. И вот скоро мне делать второй укол. Я вакцинировался потому, что терял бдительность. Я снова привыкал к тому, что много надо общаться, ходить, посещать общественные места, — при этом ты забываешь маску, не сохраняешь дистанцию. Я подумал, что это успокоение у меня может пойти и дальше и в самый неожиданный момент бахнет болезнь! Поэтому я решил, что раз так, то нужно вакцинироваться. Я сегодня говорил с консулом одной страны, которая не хочет на правительственном уровне нашу вакцину принимать, но он сам привился этой вакциной и всю свою семью привил. Но это уже, к сожалению, политика.
— Вас иногда артисты пародируют. Как к этому относитесь?
— Слушайте, это не очень меня касается, но я вспомнил слова героя фильма Феллини «Восемь с половиной». Там есть такая сцена, где говорится: «Говори плохо, говори хорошо, но говори про меня!». Есть пародия или её нет, для меня не имеет особого значения. Обижаюсь ли я? Вы знаете, мама мне советовала: «Никогда ни на кого не обижайся. Если тебя действительно хотели обидеть, не доставляй удовольствия тому, кто этого хотел. А если не хотели, всегда можно простить».
Свежие комментарии