Ида Синюшкина: Кукла спасла нам жизнь

Жительница Бутырского района рассказала, как выживала в Ленинграде в первый год войны

Когда трехлетнюю Иду Синюшкину эвакуировали из блокадного Ленинграда в 1942 году, она не могла самостоятельно ходить: не было сил. В больнице маленькую Иду показывали как экспонат анатомического театра: ребенок выглядел словно скелет, обтянутый кожей.

Сейчас Иде Викторовне 80 лет, у нее взрослый сын, внуки и правнуки. О том, как ей удалось выжить в блокадном Ленинграде, Ида Викторовна рассказала корреспонденту «Звездного бульвара».

В простыне у буржуйки

— В то время у меня только-только родилась сестренка. Отец был на фронте. Молока у матери не было. Она давала мне хлеб со словами: «Вот кусочек, жуй его, но не глотай — это для Тамарочки». Малышка прожила всего четыре месяца и умерла, — вспоминает Ида Викторовна.

Пока мама была на работе на пороховом заводе, Ида находилась в детсаду у станции Ржевка на окраине Ленинграда. Рядом эшелоны с боеприпасами.

— Во время авианалета на станции стали взрываться снаряды. Тогда было разрушено 50 домов, пострадал и наш садик: вышибло окна и двери. Мне щепкой ранило бок. Воспитатели побежали в бомбоубежище. Мы с детьми закутались в простыни и грелись у буржуйки, на улице было минус 30, — говорит Ида Викторовна. — Мама прорвалась ко мне сквозь оцепление, как тигрица. Схватила меня, укутала в пальто и повезла на санках домой. После этого я полтора месяца не говорила ни слова.

«Не пущу!»

Эвакуировали Иду Викторовну и ее маму в 1942 году, когда их дом был разрушен взрывной волной. Вывезти из взятого в кольцо города девочку могли и раньше, но мама словно чуяла беду — не отдала.

— Меня должны были эвакуировать на поезде. Но в последний момент мама сказала: «Не отпущу, вместе будем умирать». Потом мы узнали, что тот поезд с эвакуированными детьми разбомбили, —  вспоминает блокадница.

Маленькая Ида оставалась в доме одна.

— Мама оставляла мне 125 граммов хлеба на столе, я ела его не сразу, а отламывала по крупице и жевала часа три. Как-то смотрю: а на столе хлеба нет, только крошки под столом. Хлеб съела крыса. Я ползала по полу, плакала и собирала эти крошки. А маме говорила: «Кыса съела, кыса». Мама не могла понять, что за киса, ведь в городе уже давно съели всех кошек, собак и птиц. Потом поняла: крыса. Мама стала прятать хлеб под подушкой, и тогда крыса меня укусила. Стали прятать под котелок, достать его крыса уже не могла.

В одной тапочке через всю Россию

Маленькую Иду с мамой эвакуировали летом 1942 года по Ладоге.

— К тому времени я сама уже не ходила, мама носила меня на руках. Нас посадили на катер. К нам пришел матрос и дал в каске сваренную на воде лапшу. Я помню эту вкуснятину. Потом мы бежали к поезду, началась бомбежка. Я обронила куклу, потеряла тапочку. «Кукла! Кукла упала!» — кричала я не своим голосом. Вернулись назад, чтобы найти куклу, и в этот момент на нашем пути к поезду рванула бомба… Получается, кукла нас спасла, — говорит Ида Викторовна. — Нас отправили на поезде в Омск. Так я и ехала через всю Россию в одной тапке.

После войны Ида Викторовна вернулась в Ленинград, а после школы переехала в Москву. Работала на заводе стеклодувом. Сейчас Ида Викторовна на пенсии, увлекается вязанием кружев, мастерит картины из шерсти, поет в хоре и пишет стихи.