Актриса рассказала о самых острых ситуациях на съёмочной площадке, о родном театре «Ленком» и о новом музыкальном альбоме
Актриса Алла Юганова уже много лет служит в театре «Ленком» и успешно снимается в кино. В её фильмографии более шестидесяти картин, среди них «Замуж в новый год», «Мы все равно будем вместе», «Виноград», сериал «Три подруги в поисках денег и счастья». А ещё Алла солистка группы «Девушкин сон».
«Мой Байконур»
– Алла, вы не только актриса театра и кино, но и уже много лет солистка группы «Девушкин сон». Недавно состоялась презентация нового альбома «Мой Байконур». Как вы оказались в этой группе? Почему так называется альбом?
– Руководителю группы Андрею Чертищеву кто-то посоветовал меня как поющую актрису, увидев и услышав меня в театре музыки и поэзии Елены Камбуровой. В этот театр меня взяли сразу после окончания Щепкинского училища. Профессиональной певицей не могу назвать себя, но музыка, пение всегда были в моей жизни, у меня мама педагог по фортепиано, вокал был в театральном институте. На предложение Андрея я согласилась, потому что тогда для меня это был некий момент самоутверждения. Я там не делаю того, что мне не свойственно, наоборот музыка Андрея и моя психофизика соединились, подтверждение тому новый альбом «Мой Байконур». Именно так называется одна из наших новых песен, но она не о космодроме, а о том какие открытия может совершить человек во Вселенной. Многие песни в «Моём Байконуре», как и в предыдущем альбоме «Инопланетянка» написаны на мои стихи.
«Дочь попросилась в театральный кружок»
– Не могу не спросить вас о том, как пережили самоизоляцию?
– Честно говоря, сначала не придала короновирусу особого значения, но когда у некоторых знакомых от этого заболевания погибли близкие люди, приняла решение уехать с дочкой на дачу к сестре. Мы там прожили до осени. В августе с Анечкой, ей сейчас 8 лет, съездили на машине в Торжок, где она попробовала себя в качестве модели в фотопроекте «Большая стирка». Вообще-то она тяготела к танцам, но после этого проекта, а может быть, потому что я часто беру её к себе на работу, она попросила записать её в театральную студию.
– Вы свой путь на сцену тоже начали с театральной студии?
– Да и там мне помогли поверить в себя, ведь в детстве я считала себя гадким утёнком, из-за конопушек и рыжих волос меня даже дразнили. Но как-то в театральной студии, где я занималась, мне поручили в новогодней сказке роль Бабы-Яги. Мне нравилось лицедействовать, я очень старалась. И вдруг когда заболела очаровательная девочка, игравшая Снегурочку, мне доверили и её роль тоже. Когда в образе Снегурочки я вышла на сцену я отчётливо услышала от мальчиков, сидящих в зале: «Какая красавица!» То есть в меня поверили, подержали, и с тех пор у меня изменилось отношение к себе, я стала и прическу другую делать и одеваться более аккуратно. Меня даже стали называть Барби.
Фото: из личного архива
Адреналин на всю жизнь
– Вы снялись более чем в шести десятках картин. Что запомнилось больше всего?
– Одно из самых ярких воспоминаний связано со съёмками в фильме Владимира Грамматикова «Сибирочка». Я играла укротительницу, и мне пришлось иметь дело с леопардом. Тогда я была очень легкомысленна, всё хотелось делать самой без каскадёров, без дублёров. На репетиции всё шло нормально, я держала обруч, леопард послушно через него прыгал, а укротитель этот процесс контролировал. Во время съёмок обруч зажгли и, мне показалось, что он стал тяжелее. Я еле удерживала его в руках и, наверное, опустила ниже, чем надо, потому что леопард, прыгая, опалил лапы и хвост. Обруч стал у меня падать, я развернулась, опять его схватила и леопард, видимо от ужаса, перепрыгнул обратно. Всё это вошло в фильм, ничего переснимать не стали. У Владимира Александровича наблюдавшего весь процесс просто волосы стояли дыбом. Я же почему-то страх не испытывала, но когда выходила из клетки руки у меня просто ходуном ходили. Эта дрожь потом долго не проходила. В общем, получила адреналин на всю оставшуюся жизнь.
– Слышала, что в картине «Тариф на любовь» вам снова пришлось пережить несколько неприятных минут.
– По сценарию я должна была спасти тонущего главного героя. Но, так как плавать не умела, пришлось ходить в бассейн учиться. Когда приехали на съёмки в Ялту в начале мая, море ещё было холодным, температуры воды составляла градусов 10. Тем не менее, исполнителя главной роли Серёжу Горобченко опустили в воду, он начал барахтаться, изображая тонущего, а у меня стало сводить ноги, и я практически потеряла сознание, так что спасать пришлось меня. В итоге на эту сцену взяли дублёршу, зато я научилась плавать (улыбается).
«Очень не хватает Марка Захарова»
– Уже 18 лет вы служите в «Ленкоме». Как сейчас живёт театр?
– «Ленком» – это театр Марка Анатольевича Захарова. И нам очень его не хватает, без него в творческом плане сложно, потому что мы привыкли, что Захаров всё контролировал, всем руководил, у него было потрясающее, я бы сказала, интеллектуальное чувство юмора и свой уникальный режиссёрский почерк. Сейчас непонятно в каком направлении будет развиваться театр. Конечно, продолжают выходить спектакли, но потеря Марка Анатольевича остро ощущается. Хотя надо отдать должное директору театра Марку Борисовичу Варшаверу, он нас очень поддерживает.
– Кого из метров «Ленкома» вспоминаете с особым чувством?
– Гигантским событием стала встреча с Олегом Ивановичем Янковским. Меня ввели в спектакль «Чайка» на роль Нины Заречной, где Янковский играл Тригорина. Я очень волновалась и сказала Янковскому, что не знаю, как это играть. На что он очень доброжелательно сказал, что начиная репетировать, он тоже не знает, и что ему каждый раз надо доказывать, что он чего-то стоит. Эти слова меня очень поддержали. К сожалению, мы очень недолго вместе играли «Чайку». А сейчас мне, надеюсь, предстоит очень интересная работа с Александром Викторовичем Збруевым в спектакле «Перед заходом солнца». Эта пьеса немецкого драматурга Герхарта Гауптмана была поставлена за год до прихода к власти Гитлера.
Фото: из личного архива
Свежие комментарии