Алексей Рыбников: Чтобы родилась музыка, надо вкалывать

Знаменитый композитор рассказал о творческих планах и о путешествиях

На счету у композитора Алексея Рыбникова множество званий и наград: народный артист РФ, лауреат Госпремии, обладатель многих орденов. Его симфонии исполняют выдающиеся музыканты, мелодии звучат в десятках фильмов, а рок-опера «Юнона и Авось» стала легендарной. Рыбников руководит собственным театром, не так давно возглавил «Градский Холл». А этим летом стал сопредседателем Совета Российского музыкального союза.

 

Хочется услышать что-то свежее

 — Алексей Львович, как вы восприняли своё новое назначение?

 — Последние пять лет я был председателем Союза композиторов России, так что новая должность — это продолжение начатого дела. За это время произошёл огромный скачок. Вы не поверите: раньше все композиторы были «любителями». То есть «общество любителей» — как любители рыбалки и охоты. Теперь композиторы вошли в реестр профессий, стали защищены юридически. Поэтому, когда мне предложили новую должность, я не удивился. Будем поднимать и поддерживать хорошую музыку в нашей стране.

— Много у нас молодых талантов?

 — Для молодёжи сейчас созданы фантастические условия. Такой поддержки со стороны государства вообще никогда не было. И мы видим, что таланты есть, но они, как яркие звёзды, зажигаются и… пропадают. Ребята просто не знают, как дальше продвигаться. Певец не состоится, если у него не будет собственных песен. А для этого в свою очередь нужны хорошие композиторы. На мой взгляд, сегодня их творчество не очень разнообразно. Всё уже приелось, хочется услышать что-то свежее. Молодым не хватает смелости развивать традиционные формы: вернуться к гармонии, к симфонической музыке. Знаю, что в подростковом возрасте многие пишут потрясающие произведения. А потом они попадают в жернова профессионального образования. И всё, их калечат. Либо они ударяются в коммерческую музыку, где «всё так просто и легко». Мне кажется, что сегодня симфоническая и духовная музыка — это драгоценность, которую надо хранить и поддерживать.

 

Кто снимет «Юнону и Авось»?

 — Вы руководите своей творческой мастерской и театром «Градский Холл». Какие планы в этом направлении?

 — Художественным руководителем «Градский Холл» я был назначен вскоре после трагического дня, когда Александр Градский так неожиданно ушёл от нас. И когда позвонили из департамента и спросили, возьму ли я на себя обязанности руководителя, чтобы театр не развалился, я принял предложение, потому как это было необходимо. Я понимал, что должен обеспечить сохранность сделанного — дух театра, репертуар, чтобы труппа продолжала работу. Скоро пригласим зрителей на новую оперу — драму по мотивам «Войны и мира» Льва Толстого: «Le Prince Andre . Князь Андрей Болконский». Это произведение, которое невероятным образом сочетает в себе самые разные жанры, от рэпа до рока и мелодекламации, впервые прозвучит в сопровождении камерного оркестра «Искусство музыки» (МТКМО). Арии исполняются на двух языках — русском и французском, а сохранить историческую точность помогают сценические костюмы в стиле XIX века и передающие дух эпохи декорации. В целом возникнет стартовая площадка, открытая для молодых композиторов, режиссёров, певцов. Надеюсь реализовать и свои экспериментальные проекты. Например, «Дух Соноры» — новая версия истории Хоакина Мурьеты. Это будет комбинированное действо с участием кинематографистов, рок-группы, вокалистов.

— Вы также развиваете жанр музыкального кино. «Юнону и Авось» не собираетесь снимать?

— Жанр настолько специфический, что за него никто из режиссёров не хочет браться. Приходится самому. В четырёх музыкальных фильмах я выступил режиссёром, в одном — продюсером. Здесь всё должно быть подчинено музыке. Нужно отгородиться от быта, оторваться от повседневности. Но пока сделать такой шедевр, как «Шербурские зонтики» Жака Деми c музыкой Мишеля Леграна, никому не под силу, как и снять музыкальный спектакль по «Юноне и Авось». Парадоксально, но этот спектакль нигде не зафиксирован, кроме как в захаровской постановке. Казалось бы, и сюжет, и музыка, и надрыв. А режиссёров нет.

— В Сети недавно обсуждали, кто такие Юнона и Авось. Многие сошлись во мнении, что это имена главных героев…

 — Да, целое поколение растёт, которое про свою историю ничего не знает и знать особо не хочет, в том числе и про то, что «Юнона» и «Авось» — названия кораблей, на которых плавал граф Николай Петрович Резанов, русский дипломат и путешественник.

 

А снаружи рычал лев…

— Приоткройте тайну: как в вашей голове рождается музыка?

 — По-разному. Но точно скажу: надо работать, а не ждать, что ты вот так просто сядешь, выпьешь чашку кофе — и в голове вдруг родится великое произведение. Нет. Надо вкалывать. А вот идея может прийти когда угодно: во время разговора, обеда или даже во сне. Ну и, конечно, во время путешествий и командировок. Например, музыку к «Острову сокровищ» я писал в Ялте во время съёмок фильма. В то время в Крыму вспыхнула эпидемия холеры, и мне пришлось давать подпис ку, что я не вернусь из Крыма до окончания карантина. В итоге моё вынужденное путешествие обернулось плодотворным времяпрепровождением.

— Куда любите путешествовать?

 — Каждый год меня тянет в Африку! Жить без неё не могу. Там я открыл для себя настоящий «Затерянный мир» Конан Дойла — заснувший кратер Нгоронгоро в Танзании. Помню, как опускался туда в четыре утра: медленно погружался в туман, в облака… У меня возникали ассоциации с первыми днями Сотворения, о чём тогда я и замышлял писать. Мы с супругой побывали во многих экзотических местах, попадали в грозу на крохотном самолётике, ночевали в палатке, слыша, как снаружи рычит лев, купались в реке, где водились пираньи. На островах Тринидад и Тобаго добирались через тропический лес к самому высокому в мире водопаду Сальто Анхель. Незабываемым было и путешествие в Куско — город в перуанских Андах. Открывается дверь самолёта — и ты делаешь вдох на высоте 3,5 тысячи метров, где дышать нечем.

 

Семейной фермой руководит дочь

 — А в России есть места для вдохновения?

 — Ещё бы! Очень много! Моё место для души под Переславлем-Залесским, где у меня дом 1911 года постройки. Удивительное по энергетике место. Сейчас там небольшая семейная ферма, которой дочка руководит. Там такой необыкновенный воздух, микроклимат, что люди приезжают лечиться. Также очень нравятся Карелия, Санкт-Петербург и окрестности.

— Есть ли у вас заветная мечта?

 — Есть, и она зреет давно: сделать эквивалент Нобелевской премии за достижения в области музыкального искусства имени великого композитора и виолончелиста Мстислава Ростроповича. У нас много премий: и за лучший шлягер, и за хит года, а за серьёзную музыку нет. Надо эту несправедливость исправлять.